Глава 3. Энберлин. Где искать остальное-знаем.Смотря из настоящего в прошлое, я могу сказать, что несколько месяцев моей жизни можно назвать пандемией дебилизма. Началась эта история в тот момент, когда я вышел из больницы после передоза. Саймон слез с дури, а я на неё подсел. Раз уж я пережил логический финал, то почему бы не вернуться к упущенному началу? Я уже знал, что меня ждёт в итоге и это меня совершенно не пугало. И вот уже я, а не Саймон, живу в мире кокаинового шика и радужном царстве таблеток, которые дают возможность смотреть мультики наяву. Это был дикий восторг: всё вокруг прекрасно, я всегда на позитиве, мой мозг работал на максимум, а мир внезапно наполнился множеством ярких и сочных красок. На самом деле все эти слова меркнут перед тем, как всё это обстояло на самом деле, ведь это просто невозможно описать. За три месяца не было ни минуты, чтобы я был чист. Время словно ускорилось. Один клуб сменялся другим, одна квартира сменялась другой. В итоге, всё это превратилось в одно большое разноцветное пятно. Спиды и кокаин были моими верными друзьями, позволявшими мне спать минимальное количество времени. Я жил на износ. Не знаю, к чему бы это привело в итоге, возможно, я бы сошел с ума, остановилось бы сердце или грань между реальностью и глюками полностью исчезла и я бы оказался под колёсами чьей-нибудь машины, но, в итоге, я задумался над тем, что так жить вообще нереально. Кайф и веселье ушли, обнажая зависимость, которая до этого момента успешно за ними маскировалась. Тогда я и понял, в какую задницу я попал. Постоянные тусовки сменились одиночеством, а море наркоты на редкие дозы, которые помогали избежать ломки. Жизнь трещала по швам и, в дополнение к этому, меня исключили из Гарварда. Далеко не самая лучшая ситуация, надо сказать.
И на границе всего этого дерьма возник просвет. Девушка по имени Энберлин. Когда я увидел её впервые, я был поражен. Она не была самой красивой и сексапильной, но, казалось, будто она светилась изнутри. От неё веяло теплом, заботой и безграничной добротой. И я влюбился. Мы познакомились с ней, когда я спасал кошку, выбежавшую на дорогу перед машиной. Поскольку я в тот момент был под кайфом, мой инстинкт самосохранения был изрядно притуплён и я выпрыгнул на дорогу. Наверное, у меня есть ангел, который меня оберегает, потому что парень, сидевший за рулём, чудом успел оттормозиться, остановившись прямо перед моим носом. И Энберлин подбежала ко мне, чтобы узнать как я и вызвать медиков, если это нужно. Я слабо помню, о чём мы говорили, но через час мы сидели с ней в кафе неподалёку от её дома. Я постоянно смотрел на неё, а она постоянно смущалась. И в один момент я осознал, что приходы от дури не доставляют такого удовольствия, как созерцание девушки, сидящей напротив. Похоже, что я влюбился по-настоящему. Это чувство и радовало меня, и, почему-то, одновременно с этим, пугало, но я решил плыть по течению и не заморачиваться по этому поводу. Мы разговаривали до глубокой ночи, пока нас не выгнали из давно закрывшегося кафе. Затем она пригласила меня к себе. И я согласился. И нет, у нас не было секса. Мы продолжали общаться и узнавать друг друга. Она рассказывала о себе, а я о себе, за исключением того момента, что я крепко сижу на наркоте. Возможно, в моём увлечении был плюс: если бы не дурь – меня бы не было в этой части города, я бы не бросился спасать кошку из под колёс машины и не встретил бы Энберлин.
Когда она ушла готовить кофе, я получил замечательную возможность изучить её книжные полки. Надо сказать, что библиотека у неё была довольно обширной: книг двести-триста, навскидку. И чего там только не было: дамские романы стояли вперемешку с энциклопедиями по техническим наукам, классика мешалась с какими-то новомодными писателями-однодневками, а серьёзная философия мешалась с юмористическими произведениями. Но особняком стояли четыре книги, которые меня поразили. Вернее поразило меня их сочетание: «Заратустра» Ницше, «Кулинария для чайников», «Шерлок» Конан-Дойля и «Бойцовский клуб» Паланика. Честно говоря, это было поразительно и, в то же время, очаровательно. А самое главное, что эти книги стояли не для вида. Энберлин действительно была разносторонней и умной, но при этом не была занудой. Это было круто. Кстати, скажу честно, Ницше я осилить не смог вообще. Мой мозг был взорван и жестоко изнасилован где-то на тридцатой странице его сборника. Так что после этого я распрощался с ним раз и навсегда, а книга так и осталась пылиться где-то на полках, потому что выкидывать её было жалко. Потом я заметил игровые приставки и огромную стопку дисков с играми. В общем до самого утра мы развлекались играя во всё, во что можно было играть вдвоём. И я понял, что она мой идеал.
Через пару дней мне позвонил Саймон. Он беспокоился за меня, что было, конечно, приятно, но бестолково. Мы договорились встретиться через несколько дней, в субботу. И тогда же я решил познакомить своего друга с девушкой, в которую был по уши влюблён. Я не уставал повторять, насколько Энберлин была прекрасна. Она излучала радость, дарила тепло и любовь, вселяла в меня надежду на прекрасное будущее и разбудила во мне мечтателя. И всё было круто. До вечера субботы. Пока она не познакомилась с Саймоном. Надо сказать, что за идеальным образом, который я себе нарисовал, скрывалось множество недостатков. Один из них и разрушил наши отношения. Есть такой тип людей - фанаты. Такие безумцы, которые порвут тебя на лоскуты, если посчитают тебя либо приближенным к объекту своего фанатизма, либо опасным для него же. Так вот Энберлин оказалась чёртовой фанаткой. А сходила с ума она, как вы уже можете догадаться, от Саймона и его блога. Я понял, что мне ничего с ней не светит и, чёрт подери, я был невероятно зол. На Саймона, на его блог, на Энберлин…да на весь мир. В порыве эмоций, молодой же ещё был и глупый, я сломал Саймону нос, наорал на эту дуру Энберлин и свалил куда подальше. Последнее, что я помнил – это бутылку «Джек Дэниэлс», а потом провал в памяти дня на три. Что было в это время – я так и не вспомнил, да и не особо горел желанием. Но после этого, я, почему-то, крепко задумался над всем произошедшим. Понял, что вёл себя как идиот, что Саймон вообще ни в чём не виноват, да и Энберлин, в общем-то, тоже. Ещё в голову ударила мысль, что от своего пагубного пристрастия к наркоте тоже надо избавляться. И ещё мне неплохо было бы сменить обстановку. Духу встретиться с Саймоном лично у меня не хватило, поэтому я оставил ему сообщение с извинениями на автоответчик. Я заглянул в общежитие университета, забрал свои вещи, к счастью мой сосед был на занятиях, и сделал то, что казалось мне наиболее логичным в тот момент. Настолько же логичным, насколько тупым. Я решил покинуть штат Массачусетс, дабы начать новую жизнь не оглядываясь на старую.